Архив: 04.03.2019

Мечты, мечты…

  Автор:
  Комментариев нет
  694

    

Человек странное существо. Мечтает о любви, хочет быть счастливым. А когда счастье приближается к нему, пугается и бежит, потому что он мечтал о другом.

"Мечтание" - это пустой вид, призрак. Так трактует это слово словарь древнерусского языка.

Я с детства не произносила этого слова. Мне оно претит.

А сейчас я точно знаю, что это проделки лукавого, лживого и глупого.

Он - пресмыкающееся животное. Что с него взять!

Есть у человека внутри такой индикатор, отзывающийся на ложь уколом в сердце.

Мечтать - значит гоняться за призраками. Не случайно в английском языке dream - это сон.

Мы уже читали сорок третий сонет Шекспира, единственный сонет, в котором есть слово dream.

И это именно сон, а не мечта.

Прочтём его ещё раз.

Я вчера снова написала его рукой, заново его расцветила, чтобы высветить структуру фразы.

Читая заново любой из сонетов, мы видим его всё яснее и яснее.

Кто-то верно сказал: "читать - это перечитывать".

Попробуйте прочесть этот сонет вслух самостоятельно и даже, может быть, расцветить.

Обратите внимание на слово form и form,стоящие рядом. В первом случае form - существительное, во втором - глагол.

Учимся читать заново в условиях строго ограничения.

Пока не разберёмся - ни с места.

     Sonnet 43

     When most I wink, then do mine eyes best see,
     For all the day they view things unrespected;
     But when I sleep, in dreams they look on thee,
     And, darkly bright, are bright in dark directed.
     Then thou, whose shadow shadows doth make bright,
     How would thy shadow’s form form happy show
     To the clear day with thy much clearer light,
     When to unseeing eyes thy shade shines so?
     How would, I say, mine eyes be blessed made
     By looking on thee in the living day,
     When in dead night thy fair imperfect shade
     Through heavy sleep on sightless eyes doth stay!
         All days are nights to see till I see thee,
         And nights bright days when dreams do show thee me.

Во снах мои глаза видят thee (тебя). И они, светя в темноте, указывают мне направление.

И thy (твоя) тень теней (shadow shadows) делает это направление ясным.

Как thy (твоё) очертание тени формирует счастливое show (видение) ясного дня с thy (твоим) намного более ясным светом, если невидящим глазам thy (твоя) тень так светит?

Как могли мои глаза стать благословенными, глядя на thee (тебя) в живой день, когда мёртвой ночью thy (твоя) прекрасность (fair) - (всего-лишь) неясная тень, хотя тяжёлый сон невидящих глаз остаётся!

Все дни - ночное видение, пока я вижу thee (тебя),
И ночи - ясные дни, когда сны показывают мне thee (тебя).

Ещё раз обращаю внимание тех, кто читает с нами сонеты, что эти обращения thee, thy, thou - это обращение к тому смутному образу, образу совершенства, который живёт в человеке.

Прочтём другого поэта.

     Осип Мандельштам

     Образ твой, мучительный и зыбкий,
     Я не мог в тумане осязать.
     "Господи!" — сказал я по ошибке,
     Сам того не думая сказать.
     Божье имя, как большая птица,
     Вылетело из моей груди!
     Впереди густой туман клубится,
     И пустая клетка позади...

          апрель 1912г.

И Осип Мандельштам так же чувствует. Ему был двадцать один год, когда он это написал.

И Апостол Павел говорит о том же:

"Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан". (1-Кор. 13:12)

А я прощаюсь с вами до следующей встречи.