Идея фикс – то, что не даёт покоя и заставляет человека постоянно искать подтверждения этой своей всепоглощающей идее.
Например, человек думает, что весь мир сошёл с ума. И он находит подтверждение этому каждый день.
Что ему остаётся? Бежать!
Он открывает Библию и читает: "Беги!".
И тут же мы вспоминаем слова царя Бориса у Пушкина:
"И рад бежать, да некуда… Ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста".
"Беги!" было сказано праведному Лоту, который действительно бежал вместе с женой и дочерьми.
Но жена совершила роковую ошибку: оглянулась на гибнущий Содом и окаменела, превратившись в соляной столп.
Уходя уходи!
Главное условие исхода из мира – всё оставить позади без сожалений. Это и значит умереть для мира.
Смерть для мира - дело не добровольное. Это удел избранных, людей способных для прорыва в иную реальность, в царство небесное.
Что такое в действительности "царство небесное" знают только люди инкогнито, которые проходят дальше и заходят уже с другой стороны не во внешнюю тьму, а вглубь, в самое сердце мира, и там уже встречаются с теми, кто готов бежать, чтобы не возвращаться "во тьму внешнюю".
Одним из этих загадочных певцов иного мира был Шекспир, который тоже может сказать словами Гарсия Лорки: "Меня не отыскали, нет, не отыскали".
Моя идея фикс заключается в вопросе, почему люди, читающие Шекспира не испытывают угрызения совести, переводя его на другой язык, когда у Шекспира написано одно, а в переводе – совсем другое.
Вот пример:
All the world’s a stage, (Весь мир – подмостки.)
Это начало монолога Жака из комедии "As You Like It":
All the world’s a stage,
And all the men and women merely players:
They have their exits and their entrances;
А это конец монолога:
Last scene of all,
That ends his strange eventful history,
In second childishness and mere oblivion
Sans teeth, sans eyes, sans taste, sans everything.
Перевода не даю. Интрига остаётся.
Сколько переводчиков, столько версий.
Что же на самом деле сказал Жак в комедии "As You Like It"?
Никто не может понять Жака, если он не понимает смысл всей этой Шекспировской мистерии с переодеваниями и превращениями. Шекспир вовсе не так прост, как это казалось, например, Толстому или Бернарду Шоу.
Шекспир знает не теоретически о втором рождении с его вторым детством (second childishness) и утратой воспоминаний (mere oblivion).
Но, если переводчик об этом ничего не знает, он и читает не то, что написано. И ничего тут не поделаешь.
Тут тайна.
Но сказано, что "нет ничего тайного, что не стало бы явным".
Ждём-с!
